и влетает добрая ракета
Название: Tik tok
Автор: michi-san
Артер: tindu
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Джеймс МакЭвой/Майкл Фассбендер
Размер: 2777 слов
Предупреждение: AU («Закон Мерфи», «Особо опасен»), нецензурная лексика, упоминание наркотических веществ.
Дисклеймер: любое совпадение имен персонажей с реальными людьми носит случайный характер.
читать дальше
Джеймс оглядывается — в баре пусто, за стойкой прохаживается тощий длинный бармен с кривым ртом, он старательно протирает стаканы и изредка проверяет, как там его ружье. Три часа дня, Джеймс садится за столик в самом углу. На столешнице темнеет большое пятно, Джеймс трет его пальцем и улыбается бармену виновато.
— Старина, протри-ка здесь.
Бармен щелкает зажигалкой, дергает уголком рта, смеряет Джеймса пустым взглядом и отворачивается.
— Старина, — повторяет Джеймс, посмотрев на часы. Стрелки лениво замирают, в десять минут должен прийти парень от Калларда.
— Пошел ты, — говорит бармен бутылке паршивого пойла.
Стрелки со скрежетом, цепляясь друг за друга, сдвигаются — минутная на одно деление, часовая совсем немного, нехотя. Стул падает на пол, прогрохотав ножками по неровным доскам. Джеймс слышит испуганный хрип, а волосы бармена на ощупь липкие от геля, он дергается, трепыхается, будто вытащенная из воды рыба, и мямлит, выпячивая нижнюю губу:
— Сейчас. Сейчас, мистер.
Парень от Калларда приходит через девять минут, и он очень не нравится Джеймсу. Щеголь в костюме, усмехается при виде клиента, идет очень плавно, опускается на стул, закидывает ногу на ногу. Склоняет голову набок.
— Привет. Прикурить не найдется?
У него некрасивые тонкие губы, спекшиеся, в трещинках Джеймс замечает кровь. В тусклом свете, пробивающемся сквозь пыльное окно, блестят сережки. Джеймс подталкивает ему зажигалку и ждет, когда тот закурит.
— Каллард согласен, — посыльный говорит невнятно, зажимая сигарету губами, и щурится от дыма. На лацканах его пиджака следы пороха.
— Сколько? — Джеймс вытирает влажные ладони о колени, он умеет притворяться тем, кем был полгода назад.
— Две тысячи. Всего две тысячи — и твоя подружка больше никогда не раздвинет ноги, — у этого парня гадкий смех, пластиковый, холодный, и чистые светлые глаза кажутся стеклянными.
Нужно начать так: познакомьтесь, это Джеймс. Он неудачник.
Джеймс знает слишком много вещей. Например, Эмма изменяет ему с разносчиком пиццы, в следующем месяце урежут зарплату, завтра будет дождь, а зонтик сгрызла соседская собака.
И Джеймс хочет все изменить. Достать большую пушку и застрелить сначала разносчика пиццы, потом шефа, потом эту гребаную собаку. Поэтому Джеймс покупает «Прозак», многие менеджеры в его возрасте принимают «Прозак» и живут счастливо, Джеймс не хочет быть исключением.
Его отец был плотником, Джеймс тоже мог бы, но вовремя смылся из дома. Когда сестра узнала, что он устроился менеджером, то закатила глаза и сказала почему-то:
— Лучше бы военным или священником.
Но Джеймсу нравится его работа. Делать отчеты, пить кофе, смотреть на секретаршу шефа, когда она пробегает мимо на своих шпильках. Это умиротворяет, успокаивает, мир не кажется комком космического говна. «Прозак» действует очень быстро, только вот дозу в последнее время пришлось увеличить.
В детстве Джеймс забирался на самое высокое дерево во дворе дома дедушки и мечтал, что за ним придут его настоящие родители — богатые и молодые, красивые, они подарят ему целую кучу игрушек и заберут в свой особняк. Потом Джеймс смирился с тем, что его родители — плотник и медсестра в психиатрической лечебнице, но мечта о богатой счастливой жизни переросла в психологическую травму. Это все Джеймс осознал на сеансе у психоаналитика, на которого потратил отложенные на тачку деньги. Эмма подозревала, что еще нескоро увидит на парковке автомобиль эконом-класса, на котором Джеймс сможет подвезти ее в салон красоты, и мстила ему, оставляя использованные презервативы на видных местах. Все объяснимо.
Джеймс разглядывает лицо парня. Он кажется холеным, прилизанным, лишним в грязном баре, но это только на первый взгляд. Неровная щетина, впалые щеки, шрам на подбородке, левый глаз он чуть щурит.
— Каллард сам все сделает, — у него странная манера говорить, со змеиным присвистом. — Терпеть не может потаскух, только и мечтающих потрахаться на стороне.
Джеймс говорит, что это большая честь для него, и замечает, что парень вдруг резко и непонятно начинает нервничать, сплетает пальцы, смотрит в окно. Пора валить, думает Джеймс.
— Ты из тех, да? — парень неприязненно кивает на дверь. — Из благополучных?
Он резко подается вперед, Джеймс зашуганно отшатывается и вжимается затылком в неровную стену. Благополучный — нет, это не про него, не про него сейчас.
— Н-наверное, — шепчет он, и парень торопливо облизывает губы.
— Заказал свою сучку, — он коротко смеется и дерганно улыбается. — А дальше что? Сможешь жить с этим? Будешь принимать какой-нибудь сраный антидепрессант и через полгодика вскроешь себе вены.
Шизофреник, думает Джеймс. Или наркодилер, понимает он, увидев в пальцах прозрачный пакетик с коксом. У него красивые пальцы, у этого парня, присланного Каллардом.
— Первоклассный снежок. Заставит забыть все проблемы, ты и имени ее не вспомнишь, — у него ярко блестят глаза, Джеймс видит, что левый немного заплыл, и на побледневших губах кровящие трещинки кажутся черными.
— У меня нет лишних денег, — Джеймс разводит руками виновато и жалко, но на пакет смотрит с по-детски жадным любопытством.
Посыльный хрипло смеется, откинув назад голову. Его шею пересекает длинный бледный шрам, этого парня, наверное, душили леской. И не раз — Каллард, говорят, любит развлекаться.
— Идем. Первая доза бесплатно.
В туалете, зажмурившись и откинув назад голову, облизывая испачканную порошком губу, он говорит:
— Меня зовут Михаэль.
Джеймс чувствует эйфорию. Михаэль ему очень нравится.
Это смешно, когда тебе в тридцать с лишним лет говорят, что твой отец миллиардер и первоклассный киллер, а мать — супермодель, на фотографии которой ты в тринадцать лет дрочил.
Джеймс не верит блондинке, затянутой в белоснежный латекс, побаивается ее, но его мнение никого здесь не интересует. Ни блондиночку, ни того мужика в потрепанной кепке.
— Ты обязан продолжить дело отца, — говорит мужик и бросает ему пистолет.
— Хрен, — выкрикивает Джеймс. Сутки без «Прозака» в сыром заводском помещении превратили его в истеричного перепуганного зверька, он пинает пистолет и закрывает голову руками.
Не паниковать, думает Джеймс, его всего скручивает, он долго блюет на грязный пол желчью. Поднимает голову, а этот мужик в кепке сидит рядом на корточках.
— Ты нам нужен. Ты нужен Судьбе.
Они все больные, понимает Джеймс. И он тоже больной. Галлюцинации, соображает Джеймс, побочный эффект лекарства, это все быстро пройдет. Нужно успокоиться.
— Давай, — мужик кивает латексной блондинке, она опускается рядом на колени и улыбается — насквозь фальшиво. Она закатывает Джеймсу рукав, почти безболезненно делает укол, и по телу разливается эйфория. Словно ватное одеяло, пестрое и пахучее, эйфория накрывает Джеймса с головой.
Ему говорят, что он унаследовал способности отца — какие еще способности, что за хрень здесь творится. Они двигаются очень медленно — блондинка, мужик в кепке и пара парней в белых халатах. Мужик в кепке улыбается.
— Возможность развивать невероятную скорость, — его голос звучит очень низко и глупо.
Вляпался, понимает Джеймс и вырубается.
У Джеймса с собой нет оружия, зря Михаэль так к нему жмется. Он жарко дышит в висок, ладонями проводит по спине — у него очень длинные и узкие ладони, они кажутся раскаленными, делают больно.
— Джей, — Михаэль смеется и ловит губами влажную от пота прядь. — Джейми.
Джеймс пытается поймать его взгляд, но Михаэль падает на колени, прижимается щекой к животу и жмурится, приоткрывает рот. У него жалкий вид, у Михаэля, и под носом снежная пыль.
— Можно звать тебя Майклом? — язык не слушается, Джеймс облизывается и пытается наклониться к парню.
— Хоть Марией Терезой, — он визгливо хохочет и вдруг резко затыкается, шипит. — А теперь помолчи.
На Джеймсе его старые брюки с пузырящимися коленями и вытертой задницей. Сегодня он — серенький менеджер, который заказывает свою подружку. Сегодня ему отсасывает в сортире наркодилер-шизофреник.
У Майкла мягкие волосы, пальцы путаются в них, скользят по шее, Джеймс оглаживает торчащий шейный позвонок и прикусывает губу. Жмурится. Стонет беспомощно, толкается во влажный горячий рот, царапает Майкла за ухом, шипит сквозь зубы и бьется затылком о стену. У Майкла мокрые ресницы и болезненный румянец, он дергает головой, насаживается ртом на член, прижав дрожащую ладонь к животу Джеймса.
Его пальцы сводит судорогой, Джеймс видит, как Майкла всего дергает, как он оседает на пол, подняв блестящие глаза.
— Ты мне позвонишь вечерком? Просто так, — у него сильно сел голос, шелестение исчезло. Он облизывает мокрые губы и дико улыбается, невесело, хищно.
— Позвоню, — забывшись, Джеймс треплет его по щеке, смотрит сверху вниз и усмехается.
Он не менеджер, не благополучный паренек с неврозом и депрессией. И Майкл это чует, но Джеймсу сейчас наплевать.
Джеймс боится боли. До истерики боится, готов прятаться за Фрост и реветь в голос, только бы его отпустили, но Мэттью приказывает краснорожему начинать.
Удары сыпятся со всех сторон, и Мэттью говорит про скорость, а Фрост выходит, поморщившись. Она брезгливая и не любит пачкаться, Фрост.
Краснорожий двигается дьявольски быстро, бьет точно, Джеймс падает на бетонный пол раз за разом и скулит, пот заливает глаза.
— Хватит, — повторяет он, — хватит, пожалуйста.
Ему кажется, что красный застывает, задерживает дыхание, звуки сливаются вокруг в один сплошной гул, низкий и долгий, который разрывает тихий скрежет. Стрелки часов Мэтта сдвигаются — минутная на одно деление, часовая совсем незаметно. Джеймс хватает с пола обломок стула — быстрее, опередить краснорожего — и бьет его по голове.
Джеймса оглушает хруст, тихий вопль, мягкий и тяжелый звук — красный падает, идиотски мотнув головой. Все становится слишком быстрым, к ногам Джеймса течет кровь, которой он боится едва ли не сильнее боли.
— Добился своего? — Фрост оттаскивает тело, на полу остается красный неровный след, полоса, вдоль которой Джеймс идет к двери.
— Через месяц получишь первое задание, — говорит Мэттью. — Так, мелочь.
Я убил человека, думает Джеймс. Расколол череп обломком стула, вот дерьмо.
Фрост вкалывает ему что-то, целует в лоб и почему-то смотрит жалко и долго, качает головой.
— Я не труп, — наконец говорит Джеймс. — Не целуй меня так.
Но он не очень уверен, что Джеймс МакЭвой еще жив.
Они договорились, что Джеймс будет присутствовать при этом, при убийстве. Каллард согласен — он любит работать на публику, он не боится, что Джеймс его сдаст.
У Джеймса есть неделя, и тридцать часов спустя после первой их встречи ему звонит Майкл. Он опять говорит с присвистом, будто в горле у него дырка.
— Ты же хочешь поразвлечься?
Джеймс хочет, он надевает старый свитер с почти незаметным пятном от кофе и джинсы, у которых обтрепан до серой бахромы низ.
Майкл стоит у бара, он выбрит гладко, причесан, губы у него бледные и сейчас будто намазаны чем-то, без трещинок.
— Мы поедем в другое место, — у него острый язык, очень яркий.
В машине Майкл молчит, дергает кадыком и безостановочно жует жвачку. Он не смотрит на Джеймса, будто его здесь и нет, не включает музыку, и начинает вдруг казаться, что он везет его в лес, чтобы там убить. Джеймс знает, что Майкл не владеет навыками рукопашного боя, что он умеет только стрелять и душить — душит он с удовольствием, жмурясь, откидывая назад голову, будто через леску вытягивает из жертвы все соки. На видео это смотрелось дико и мерзко, маленький немецкий садист выглядел последним извращенцем, но сейчас бы Джеймс не отказался посмотреть, как Майкл убивает.
В клубе Джеймсу не нравится — многолюдно и тревожно, все конвульсивно дергаются, накачанные попперсом и кокаином. Майкл толкает его за столик, уходит, толпа принимает его голодно и жадно.
Джеймс ждет.
— Я не хочу трахаться в сортире, — говорит он, когда Майкл возвращается с выпивкой.
— Нет проблем, — Майкл затягивается и садится к Джеймсу, у него мутные глаза и расширены зрачки. Он выдыхает горький дым Джеймсу в рот, почти касается нижней губой его губы, но с хохотом выпрямляется. — Почему я так хочу тебя?
На его шее блестит золотая цепочка.
Фрост учит его стрелять. Она берет пистолет, прижимается грудью к спине Джеймса и шепчет:
— Повторяй, — от нее ничем не пахнет, как будто она пластмассовая, как будто она неживая.
Джеймс сжимает пистолет в мокрой ладони и поворачивает голову, пытаясь поймать хоть какой-то запах, его злит и нервирует, что Фрост такая красивая, но не пахнет ничем.
— Мэттью может уложить за шесть секунд пять человек, — говорит Фрост, отойдя на пару шагов. Она смотрит сейчас на мишень, обращается будто к самой себе или к одной из картонных фигур, но никак не к Джеймсу. — Ты должен десять.
Они не говорят об этом — о его способности. Фрост избегает по понятным причинам, ей никто не отсыпал никаких мутаций, а Мэттью не считает это чем-то особенным. Он, наверное, телепат или вроде того, Джеймс не спрашивал.
— Я не смогу убить, — говорит Джеймс, опуская руки. Он не может, он уверен в себе, и краснорожий еще приходит к нему во сне.
Фрост не слушает, она вытягивает руку и стреляет несколько оглушительных раз.
— Нажимай на спуск плавно, первым суставом, — она помогает ему правильно встать, кладет ладони на плечи. — Стреляй быстро, не задумывайся.
Естественно, у него ничего не получается. И во второй раз, и в десятый, Фрост снимает наушники и качает головой.
— Я безнадежен, — облегченно говорит Джеймс, но она только смеется.
Безнадежных людей не бывает, это он понимает через двенадцать дней.
— Семь, — Фрост останавливает секундомер. — Еще немного.
На семерых Джеймс тратит чуть меньше, чем по секунде. Как пристрелить десятерых за шесть секунд, как попасть в голову или в грудь, как не получить самому пулю в лоб — Джеймс не знает. Он действует, и часы тикают с каждым разом все громче, они уже заглушают его сердце.
Майкл не запирает дверь, сразу прижимает Джеймса к стене, мокро и жадно целует, трется, запускает истеричные пальцы в волосы, смеется, кусается.
— Ты шикарный, — шепчет он. — Самый сексуальный в мире тюфяк.
Джеймс поддается, ему это нравится — руки на пояснице, колено между ног, горячий язык во рту — это странно, но не отвратительно. В колледже был один такой парень, Бенни, но он целовался хуже, чем Майкл.
— Ты должен научиться стрелять, — Майкл облизывает его пальцы, прикусывает кончики и отшатывается, вытаскивает свой глок, прижимает к виску Джеймса. — Обязательно должен.
Он учит совсем не так, как это делала Фрост, ему не нужно, чтобы Джеймс убил за шесть секунд десяток профессионально обученных киллеров. Он просто развлекается, ставит в ряд бутылки и восторженно кричит, когда одна из пяти разлетается на осколки. Джеймс еще помнит, что должен играть свою скучную роль.
— Милашка, — тянет Майкл, потеревшись о пистолет щекой. — Ты мне нравишься все больше.
Джеймс взводит курок — очень громко. Майкл реагирует мгновенно, стремительно, перепуганно. Он валит Джеймса на пол, выворачивает руку, смотрит в глаза. У него сужены зрачки, глаза совсем прозрачные, светлые-светлые, вот-вот вытекут.
— Не делай так, — сипит он, сжимая запястье сильнее, раздувая ноздри. — Никогда.
Он проходится языком по губам, придирчиво, немного пьяно, смотрит в глаза и лающе смеется, падает пересохшими губами на губы.
— Ты мой, — вдруг шепчет он, дернув подбородком. — Теперь ты мой, малыш, никакой суке не достанешься.
Джеймс ловит губами цепочку, выпустив из руки пистолет. От Майкла пахнет — выпивкой, сигаретами, какой-то понтовой туалетной водой, от Майкла пахнет очень сильно, и это заводит Джеймса.
Он перекатывается, опрокидывает Майкла на пол, держит за запястья, а Майкл шипит что-то по-немецки и блядски улыбается, приоткрыв горячий рот.
— Ну, давай, трахни меня. Будь мужиком хоть раз, крошка, — он выворачивается из хватки и снимает с себя остро пахнущую потом футболку, бросает Джеймсу в лицо.
— Скажи еще что-нибудь по-немецки, — Джеймс сжимает в кулаке его волосы.
Майкл смеется и шипит что-то, кажется, повторяет только два-три слова.
Мэттью говорит, что при необходимости можно убить и шлюшку Калларда, его верную сучку. Это парень выглядит хилым, у него холеные руки и мутный взгляд кокаинозависимой мыши.
— Как его зовут? — Джеймс чистит пистолет, поглядывает на монитор изредка.
— Его? Михаэль, фольксдойче.
— Он не выглядит опасным, — Джеймс задерживает взгляд на разбитой нижней губе.
— Обычно он душит, пробираясь в дом ночью, — Фрост тихо садится рядом. — Но некоторым он вырывает гортань.
Душка, думает Джеймс. Наверное, невротик и бывший менеджер, заебанный шефом.
У Михаэля красивые пальцы, длинные, с отполированными ногтями. Он трепетно относится к своему оружию, этот Михаэль.
Фрост понимает взгляд Джеймса, поджимает бледные губы и совершенно глупо цыкает:
— Все равно его придется убить.
Ревнует, умная Фрост. Джеймс не думает, что он ей нравится, но она не хочет делиться, Джеймс — только ее щеночек, никакой Михаэль его не коснется, решает она. Она берет пистолет, поднимается — все такая же ничем не пахнущая, латексная, неживая, а Джеймс не может понять, какого цвета глаза у Михаэля, хотя смотрит на фотографию очень долго.
— Она права, — Мэттью надвигает кепку на глаза.
Джеймс пожимает плечами. Он умеет убивать.
Они трахаются, будто накачанные виагрой кролики, не вылезают из постели три или четыре дня.
Больше всех склонны к садизму загнобленные клерки, думает Джеймс. Вроде него, они агрессивны, они хотят убивать огромными пушками, хотят трахать до визга грудастых баб и тех красавчиков, которые крадут их удачу в реальной жизни.
Майкл похож на одного из них — прилизанный, с блестящими ногтями. Он не может молчать, в постели орет, матерится, кусается до крови и ноет. Охуенный.
На его руках синяки, на спине тоже, он прихрамывает и не может свести ноги вместе. Он ластится к Джеймсу, преданно смотрит в глаза, лижет пальцы, жалкий, наверное, но Джеймсу не противно.
Майкл отлично сосет.
— Ты ведь не из этих, — шепчет Майкл, кивая на зашторенное окно равнодушно и устало. Нижняя губа у него кровит. — Не из благополучных.
Джеймс молчит. Минут пять назад ему позвонила Фрост, сказала, что планы изменились. Каллард решил выполнить заказ раньше, без свидетелей, он уже едет к Эмме, которая, наверное, сейчас трахается с разносчиком пиццы.
— Ответь мне, — цедит Майкл, набрасывая на плечи халат.
— Мне нужно ехать, — Джеймс одевается быстро, но что-то не так, он не слышит тиканья, будто его часы встали.
Майкл вертит их на пальце, дергает кадыком, глядя на него исподлобья.
— Ты не должен ехать. Останься, Джейми, — он почти просит, протягивает руку к своему глоку. — А я скажу Калларду, что ты не связан с этими ублюдками.
Стрелки сдвигаются неожиданно громко, застывают, шестеренки скрежещут. Майкл перестает дышать, опускает ресницы — медленно, вне времени. Джеймс берет его глок — быстрее, быстрее, пока что-то его не остановило, звериная привязанность к сухощавому телу — и взводит курок.
— Извини.
— Старина, протри-ка здесь.
Бармен щелкает зажигалкой, дергает уголком рта, смеряет Джеймса пустым взглядом и отворачивается.
— Старина, — повторяет Джеймс, посмотрев на часы. Стрелки лениво замирают, в десять минут должен прийти парень от Калларда.
— Пошел ты, — говорит бармен бутылке паршивого пойла.
Стрелки со скрежетом, цепляясь друг за друга, сдвигаются — минутная на одно деление, часовая совсем немного, нехотя. Стул падает на пол, прогрохотав ножками по неровным доскам. Джеймс слышит испуганный хрип, а волосы бармена на ощупь липкие от геля, он дергается, трепыхается, будто вытащенная из воды рыба, и мямлит, выпячивая нижнюю губу:
— Сейчас. Сейчас, мистер.
Парень от Калларда приходит через девять минут, и он очень не нравится Джеймсу. Щеголь в костюме, усмехается при виде клиента, идет очень плавно, опускается на стул, закидывает ногу на ногу. Склоняет голову набок.
— Привет. Прикурить не найдется?
У него некрасивые тонкие губы, спекшиеся, в трещинках Джеймс замечает кровь. В тусклом свете, пробивающемся сквозь пыльное окно, блестят сережки. Джеймс подталкивает ему зажигалку и ждет, когда тот закурит.
— Каллард согласен, — посыльный говорит невнятно, зажимая сигарету губами, и щурится от дыма. На лацканах его пиджака следы пороха.
— Сколько? — Джеймс вытирает влажные ладони о колени, он умеет притворяться тем, кем был полгода назад.
— Две тысячи. Всего две тысячи — и твоя подружка больше никогда не раздвинет ноги, — у этого парня гадкий смех, пластиковый, холодный, и чистые светлые глаза кажутся стеклянными.
Нужно начать так: познакомьтесь, это Джеймс. Он неудачник.
Джеймс знает слишком много вещей. Например, Эмма изменяет ему с разносчиком пиццы, в следующем месяце урежут зарплату, завтра будет дождь, а зонтик сгрызла соседская собака.
И Джеймс хочет все изменить. Достать большую пушку и застрелить сначала разносчика пиццы, потом шефа, потом эту гребаную собаку. Поэтому Джеймс покупает «Прозак», многие менеджеры в его возрасте принимают «Прозак» и живут счастливо, Джеймс не хочет быть исключением.
Его отец был плотником, Джеймс тоже мог бы, но вовремя смылся из дома. Когда сестра узнала, что он устроился менеджером, то закатила глаза и сказала почему-то:
— Лучше бы военным или священником.
Но Джеймсу нравится его работа. Делать отчеты, пить кофе, смотреть на секретаршу шефа, когда она пробегает мимо на своих шпильках. Это умиротворяет, успокаивает, мир не кажется комком космического говна. «Прозак» действует очень быстро, только вот дозу в последнее время пришлось увеличить.
В детстве Джеймс забирался на самое высокое дерево во дворе дома дедушки и мечтал, что за ним придут его настоящие родители — богатые и молодые, красивые, они подарят ему целую кучу игрушек и заберут в свой особняк. Потом Джеймс смирился с тем, что его родители — плотник и медсестра в психиатрической лечебнице, но мечта о богатой счастливой жизни переросла в психологическую травму. Это все Джеймс осознал на сеансе у психоаналитика, на которого потратил отложенные на тачку деньги. Эмма подозревала, что еще нескоро увидит на парковке автомобиль эконом-класса, на котором Джеймс сможет подвезти ее в салон красоты, и мстила ему, оставляя использованные презервативы на видных местах. Все объяснимо.
Джеймс разглядывает лицо парня. Он кажется холеным, прилизанным, лишним в грязном баре, но это только на первый взгляд. Неровная щетина, впалые щеки, шрам на подбородке, левый глаз он чуть щурит.
— Каллард сам все сделает, — у него странная манера говорить, со змеиным присвистом. — Терпеть не может потаскух, только и мечтающих потрахаться на стороне.
Джеймс говорит, что это большая честь для него, и замечает, что парень вдруг резко и непонятно начинает нервничать, сплетает пальцы, смотрит в окно. Пора валить, думает Джеймс.
— Ты из тех, да? — парень неприязненно кивает на дверь. — Из благополучных?
Он резко подается вперед, Джеймс зашуганно отшатывается и вжимается затылком в неровную стену. Благополучный — нет, это не про него, не про него сейчас.
— Н-наверное, — шепчет он, и парень торопливо облизывает губы.
— Заказал свою сучку, — он коротко смеется и дерганно улыбается. — А дальше что? Сможешь жить с этим? Будешь принимать какой-нибудь сраный антидепрессант и через полгодика вскроешь себе вены.
Шизофреник, думает Джеймс. Или наркодилер, понимает он, увидев в пальцах прозрачный пакетик с коксом. У него красивые пальцы, у этого парня, присланного Каллардом.
— Первоклассный снежок. Заставит забыть все проблемы, ты и имени ее не вспомнишь, — у него ярко блестят глаза, Джеймс видит, что левый немного заплыл, и на побледневших губах кровящие трещинки кажутся черными.
— У меня нет лишних денег, — Джеймс разводит руками виновато и жалко, но на пакет смотрит с по-детски жадным любопытством.
Посыльный хрипло смеется, откинув назад голову. Его шею пересекает длинный бледный шрам, этого парня, наверное, душили леской. И не раз — Каллард, говорят, любит развлекаться.
— Идем. Первая доза бесплатно.
В туалете, зажмурившись и откинув назад голову, облизывая испачканную порошком губу, он говорит:
— Меня зовут Михаэль.
Джеймс чувствует эйфорию. Михаэль ему очень нравится.
Это смешно, когда тебе в тридцать с лишним лет говорят, что твой отец миллиардер и первоклассный киллер, а мать — супермодель, на фотографии которой ты в тринадцать лет дрочил.
Джеймс не верит блондинке, затянутой в белоснежный латекс, побаивается ее, но его мнение никого здесь не интересует. Ни блондиночку, ни того мужика в потрепанной кепке.
— Ты обязан продолжить дело отца, — говорит мужик и бросает ему пистолет.
— Хрен, — выкрикивает Джеймс. Сутки без «Прозака» в сыром заводском помещении превратили его в истеричного перепуганного зверька, он пинает пистолет и закрывает голову руками.
Не паниковать, думает Джеймс, его всего скручивает, он долго блюет на грязный пол желчью. Поднимает голову, а этот мужик в кепке сидит рядом на корточках.
— Ты нам нужен. Ты нужен Судьбе.
Они все больные, понимает Джеймс. И он тоже больной. Галлюцинации, соображает Джеймс, побочный эффект лекарства, это все быстро пройдет. Нужно успокоиться.
— Давай, — мужик кивает латексной блондинке, она опускается рядом на колени и улыбается — насквозь фальшиво. Она закатывает Джеймсу рукав, почти безболезненно делает укол, и по телу разливается эйфория. Словно ватное одеяло, пестрое и пахучее, эйфория накрывает Джеймса с головой.
Ему говорят, что он унаследовал способности отца — какие еще способности, что за хрень здесь творится. Они двигаются очень медленно — блондинка, мужик в кепке и пара парней в белых халатах. Мужик в кепке улыбается.
— Возможность развивать невероятную скорость, — его голос звучит очень низко и глупо.
Вляпался, понимает Джеймс и вырубается.
У Джеймса с собой нет оружия, зря Михаэль так к нему жмется. Он жарко дышит в висок, ладонями проводит по спине — у него очень длинные и узкие ладони, они кажутся раскаленными, делают больно.
— Джей, — Михаэль смеется и ловит губами влажную от пота прядь. — Джейми.
Джеймс пытается поймать его взгляд, но Михаэль падает на колени, прижимается щекой к животу и жмурится, приоткрывает рот. У него жалкий вид, у Михаэля, и под носом снежная пыль.
— Можно звать тебя Майклом? — язык не слушается, Джеймс облизывается и пытается наклониться к парню.
— Хоть Марией Терезой, — он визгливо хохочет и вдруг резко затыкается, шипит. — А теперь помолчи.
На Джеймсе его старые брюки с пузырящимися коленями и вытертой задницей. Сегодня он — серенький менеджер, который заказывает свою подружку. Сегодня ему отсасывает в сортире наркодилер-шизофреник.
У Майкла мягкие волосы, пальцы путаются в них, скользят по шее, Джеймс оглаживает торчащий шейный позвонок и прикусывает губу. Жмурится. Стонет беспомощно, толкается во влажный горячий рот, царапает Майкла за ухом, шипит сквозь зубы и бьется затылком о стену. У Майкла мокрые ресницы и болезненный румянец, он дергает головой, насаживается ртом на член, прижав дрожащую ладонь к животу Джеймса.
Его пальцы сводит судорогой, Джеймс видит, как Майкла всего дергает, как он оседает на пол, подняв блестящие глаза.
— Ты мне позвонишь вечерком? Просто так, — у него сильно сел голос, шелестение исчезло. Он облизывает мокрые губы и дико улыбается, невесело, хищно.
— Позвоню, — забывшись, Джеймс треплет его по щеке, смотрит сверху вниз и усмехается.
Он не менеджер, не благополучный паренек с неврозом и депрессией. И Майкл это чует, но Джеймсу сейчас наплевать.
Джеймс боится боли. До истерики боится, готов прятаться за Фрост и реветь в голос, только бы его отпустили, но Мэттью приказывает краснорожему начинать.
Удары сыпятся со всех сторон, и Мэттью говорит про скорость, а Фрост выходит, поморщившись. Она брезгливая и не любит пачкаться, Фрост.
Краснорожий двигается дьявольски быстро, бьет точно, Джеймс падает на бетонный пол раз за разом и скулит, пот заливает глаза.
— Хватит, — повторяет он, — хватит, пожалуйста.
Ему кажется, что красный застывает, задерживает дыхание, звуки сливаются вокруг в один сплошной гул, низкий и долгий, который разрывает тихий скрежет. Стрелки часов Мэтта сдвигаются — минутная на одно деление, часовая совсем незаметно. Джеймс хватает с пола обломок стула — быстрее, опередить краснорожего — и бьет его по голове.
Джеймса оглушает хруст, тихий вопль, мягкий и тяжелый звук — красный падает, идиотски мотнув головой. Все становится слишком быстрым, к ногам Джеймса течет кровь, которой он боится едва ли не сильнее боли.
— Добился своего? — Фрост оттаскивает тело, на полу остается красный неровный след, полоса, вдоль которой Джеймс идет к двери.
— Через месяц получишь первое задание, — говорит Мэттью. — Так, мелочь.
Я убил человека, думает Джеймс. Расколол череп обломком стула, вот дерьмо.
Фрост вкалывает ему что-то, целует в лоб и почему-то смотрит жалко и долго, качает головой.
— Я не труп, — наконец говорит Джеймс. — Не целуй меня так.
Но он не очень уверен, что Джеймс МакЭвой еще жив.
Они договорились, что Джеймс будет присутствовать при этом, при убийстве. Каллард согласен — он любит работать на публику, он не боится, что Джеймс его сдаст.
У Джеймса есть неделя, и тридцать часов спустя после первой их встречи ему звонит Майкл. Он опять говорит с присвистом, будто в горле у него дырка.
— Ты же хочешь поразвлечься?
Джеймс хочет, он надевает старый свитер с почти незаметным пятном от кофе и джинсы, у которых обтрепан до серой бахромы низ.
Майкл стоит у бара, он выбрит гладко, причесан, губы у него бледные и сейчас будто намазаны чем-то, без трещинок.
— Мы поедем в другое место, — у него острый язык, очень яркий.
В машине Майкл молчит, дергает кадыком и безостановочно жует жвачку. Он не смотрит на Джеймса, будто его здесь и нет, не включает музыку, и начинает вдруг казаться, что он везет его в лес, чтобы там убить. Джеймс знает, что Майкл не владеет навыками рукопашного боя, что он умеет только стрелять и душить — душит он с удовольствием, жмурясь, откидывая назад голову, будто через леску вытягивает из жертвы все соки. На видео это смотрелось дико и мерзко, маленький немецкий садист выглядел последним извращенцем, но сейчас бы Джеймс не отказался посмотреть, как Майкл убивает.
В клубе Джеймсу не нравится — многолюдно и тревожно, все конвульсивно дергаются, накачанные попперсом и кокаином. Майкл толкает его за столик, уходит, толпа принимает его голодно и жадно.
Джеймс ждет.
— Я не хочу трахаться в сортире, — говорит он, когда Майкл возвращается с выпивкой.
— Нет проблем, — Майкл затягивается и садится к Джеймсу, у него мутные глаза и расширены зрачки. Он выдыхает горький дым Джеймсу в рот, почти касается нижней губой его губы, но с хохотом выпрямляется. — Почему я так хочу тебя?
На его шее блестит золотая цепочка.
Фрост учит его стрелять. Она берет пистолет, прижимается грудью к спине Джеймса и шепчет:
— Повторяй, — от нее ничем не пахнет, как будто она пластмассовая, как будто она неживая.
Джеймс сжимает пистолет в мокрой ладони и поворачивает голову, пытаясь поймать хоть какой-то запах, его злит и нервирует, что Фрост такая красивая, но не пахнет ничем.
— Мэттью может уложить за шесть секунд пять человек, — говорит Фрост, отойдя на пару шагов. Она смотрит сейчас на мишень, обращается будто к самой себе или к одной из картонных фигур, но никак не к Джеймсу. — Ты должен десять.
Они не говорят об этом — о его способности. Фрост избегает по понятным причинам, ей никто не отсыпал никаких мутаций, а Мэттью не считает это чем-то особенным. Он, наверное, телепат или вроде того, Джеймс не спрашивал.
— Я не смогу убить, — говорит Джеймс, опуская руки. Он не может, он уверен в себе, и краснорожий еще приходит к нему во сне.
Фрост не слушает, она вытягивает руку и стреляет несколько оглушительных раз.
— Нажимай на спуск плавно, первым суставом, — она помогает ему правильно встать, кладет ладони на плечи. — Стреляй быстро, не задумывайся.
Естественно, у него ничего не получается. И во второй раз, и в десятый, Фрост снимает наушники и качает головой.
— Я безнадежен, — облегченно говорит Джеймс, но она только смеется.
Безнадежных людей не бывает, это он понимает через двенадцать дней.
— Семь, — Фрост останавливает секундомер. — Еще немного.
На семерых Джеймс тратит чуть меньше, чем по секунде. Как пристрелить десятерых за шесть секунд, как попасть в голову или в грудь, как не получить самому пулю в лоб — Джеймс не знает. Он действует, и часы тикают с каждым разом все громче, они уже заглушают его сердце.
Майкл не запирает дверь, сразу прижимает Джеймса к стене, мокро и жадно целует, трется, запускает истеричные пальцы в волосы, смеется, кусается.
— Ты шикарный, — шепчет он. — Самый сексуальный в мире тюфяк.
Джеймс поддается, ему это нравится — руки на пояснице, колено между ног, горячий язык во рту — это странно, но не отвратительно. В колледже был один такой парень, Бенни, но он целовался хуже, чем Майкл.
— Ты должен научиться стрелять, — Майкл облизывает его пальцы, прикусывает кончики и отшатывается, вытаскивает свой глок, прижимает к виску Джеймса. — Обязательно должен.
Он учит совсем не так, как это делала Фрост, ему не нужно, чтобы Джеймс убил за шесть секунд десяток профессионально обученных киллеров. Он просто развлекается, ставит в ряд бутылки и восторженно кричит, когда одна из пяти разлетается на осколки. Джеймс еще помнит, что должен играть свою скучную роль.
— Милашка, — тянет Майкл, потеревшись о пистолет щекой. — Ты мне нравишься все больше.
Джеймс взводит курок — очень громко. Майкл реагирует мгновенно, стремительно, перепуганно. Он валит Джеймса на пол, выворачивает руку, смотрит в глаза. У него сужены зрачки, глаза совсем прозрачные, светлые-светлые, вот-вот вытекут.
— Не делай так, — сипит он, сжимая запястье сильнее, раздувая ноздри. — Никогда.
Он проходится языком по губам, придирчиво, немного пьяно, смотрит в глаза и лающе смеется, падает пересохшими губами на губы.
— Ты мой, — вдруг шепчет он, дернув подбородком. — Теперь ты мой, малыш, никакой суке не достанешься.
Джеймс ловит губами цепочку, выпустив из руки пистолет. От Майкла пахнет — выпивкой, сигаретами, какой-то понтовой туалетной водой, от Майкла пахнет очень сильно, и это заводит Джеймса.
Он перекатывается, опрокидывает Майкла на пол, держит за запястья, а Майкл шипит что-то по-немецки и блядски улыбается, приоткрыв горячий рот.
— Ну, давай, трахни меня. Будь мужиком хоть раз, крошка, — он выворачивается из хватки и снимает с себя остро пахнущую потом футболку, бросает Джеймсу в лицо.
— Скажи еще что-нибудь по-немецки, — Джеймс сжимает в кулаке его волосы.
Майкл смеется и шипит что-то, кажется, повторяет только два-три слова.
Мэттью говорит, что при необходимости можно убить и шлюшку Калларда, его верную сучку. Это парень выглядит хилым, у него холеные руки и мутный взгляд кокаинозависимой мыши.
— Как его зовут? — Джеймс чистит пистолет, поглядывает на монитор изредка.
— Его? Михаэль, фольксдойче.
— Он не выглядит опасным, — Джеймс задерживает взгляд на разбитой нижней губе.
— Обычно он душит, пробираясь в дом ночью, — Фрост тихо садится рядом. — Но некоторым он вырывает гортань.
Душка, думает Джеймс. Наверное, невротик и бывший менеджер, заебанный шефом.
У Михаэля красивые пальцы, длинные, с отполированными ногтями. Он трепетно относится к своему оружию, этот Михаэль.
Фрост понимает взгляд Джеймса, поджимает бледные губы и совершенно глупо цыкает:
— Все равно его придется убить.
Ревнует, умная Фрост. Джеймс не думает, что он ей нравится, но она не хочет делиться, Джеймс — только ее щеночек, никакой Михаэль его не коснется, решает она. Она берет пистолет, поднимается — все такая же ничем не пахнущая, латексная, неживая, а Джеймс не может понять, какого цвета глаза у Михаэля, хотя смотрит на фотографию очень долго.
— Она права, — Мэттью надвигает кепку на глаза.
Джеймс пожимает плечами. Он умеет убивать.
Они трахаются, будто накачанные виагрой кролики, не вылезают из постели три или четыре дня.
Больше всех склонны к садизму загнобленные клерки, думает Джеймс. Вроде него, они агрессивны, они хотят убивать огромными пушками, хотят трахать до визга грудастых баб и тех красавчиков, которые крадут их удачу в реальной жизни.
Майкл похож на одного из них — прилизанный, с блестящими ногтями. Он не может молчать, в постели орет, матерится, кусается до крови и ноет. Охуенный.
На его руках синяки, на спине тоже, он прихрамывает и не может свести ноги вместе. Он ластится к Джеймсу, преданно смотрит в глаза, лижет пальцы, жалкий, наверное, но Джеймсу не противно.
Майкл отлично сосет.
— Ты ведь не из этих, — шепчет Майкл, кивая на зашторенное окно равнодушно и устало. Нижняя губа у него кровит. — Не из благополучных.
Джеймс молчит. Минут пять назад ему позвонила Фрост, сказала, что планы изменились. Каллард решил выполнить заказ раньше, без свидетелей, он уже едет к Эмме, которая, наверное, сейчас трахается с разносчиком пиццы.
— Ответь мне, — цедит Майкл, набрасывая на плечи халат.
— Мне нужно ехать, — Джеймс одевается быстро, но что-то не так, он не слышит тиканья, будто его часы встали.
Майкл вертит их на пальце, дергает кадыком, глядя на него исподлобья.
— Ты не должен ехать. Останься, Джейми, — он почти просит, протягивает руку к своему глоку. — А я скажу Калларду, что ты не связан с этими ублюдками.
Стрелки сдвигаются неожиданно громко, застывают, шестеренки скрежещут. Майкл перестает дышать, опускает ресницы — медленно, вне времени. Джеймс берет его глок — быстрее, быстрее, пока что-то его не остановило, звериная привязанность к сухощавому телу — и взводит курок.
— Извини.
-
-
17.12.2011 в 22:36-
-
17.12.2011 в 22:37это великолепно. просто... блин
-
-
17.12.2011 в 22:37-
-
17.12.2011 в 22:50офигенно написано и офигенный арт + чувствуется атмосфера легкого безумия.
-
-
17.12.2011 в 23:06а конец, самый последний абзац, можно немного разъяснить?
-
-
17.12.2011 в 23:12Данька, кстати, да, я тоже думала о ней, когда писала) и немного об Энн-Мари, но тсс
@Лео@, да, точно, то самое слово) безумие)
Hillary Sammis, м, а как вы его поняли?))
спасибо всем огромное
-
-
17.12.2011 в 23:19Текст ох***ный
Рисунок - ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ *впадает в неадекватное безумие*
-
-
17.12.2011 в 23:23Спасибо))
-
-
17.12.2011 в 23:37я вас обожаю! очень сильная работа, меня просто вынесло от эмоций. персонажи настолько четко проработаны. правда, я всё-таки видел уэсли, не джеймса, но это всё сегодняшний пересмотр "особо опасен" и ранее грёзы о нем))
и почему-то сразу, ещё с первой встречи было понятно, что хэппи-энда у этих двоих не случится. потрясающе написано, а уж о том, как нарисовано без восторженных визгов и не скажешь
спасибо вам обоим
-
-
17.12.2011 в 23:42спасибо огромное, очень-очень лестно)) если бы не тинду, я бы вообще не рыпнулась в этом фесте участвовать, поэтому тинду нужно носить на ручках и кормить конфетками :3
-
-
17.12.2011 в 23:45согласен, тинду пожизненно на ручках надо носить за такие красивости и за то, что авторов вдохновляет))
пожалуйста) очень люблю твои тексты, и этот исключением не стал)
-
-
17.12.2011 в 23:48она настоящий ангелочек
благодарные обнимашки!
-
-
18.12.2011 в 00:28Эти стрелки-шестерёнки до сих пор стоят у меня перед глазами.
Арт. Тинду, хвала вам, вы делаете из агностика верующего в прекрасное.
-
-
18.12.2011 в 00:29Спасибо, я рад, что вам понравилось)) С истории сам тихо умираю.
alexandra bronte,
Пасип!
капитан треники,
Спасибо, дорогой, за такой чудесный комментарий, за то, что прочитал и посмотрел
Вы с Мичи меня просто засмущали))
michi-san,
Обнимашечки!
-
-
18.12.2011 в 00:32Спасибо и вам большое
-
-
18.12.2011 в 01:24michi-san, оно прекрасно, но я же себе все ногти сгрызла, пока читала последний абзац
tindu, твой арт замечательный, очень подходит к атмосфере фика, или это фик подходит под атмосферу арта
В общем, у вас получился отличный дуэт)))
-
-
18.12.2011 в 01:33Я в восторге)))
-
-
18.12.2011 в 01:33ойбляизвините, вырвалосьЭто вынесло мне мозг - и Джеймс, и Михаэль, и Фрост и... и...!
Блеааааать, это потрясающе. Черт, почему так мало, почему так охуительно, где мои мозги и адекватность?!
слушайте, автор, артер, я вас обожаю!
Это невероятно
-
-
18.12.2011 в 01:37роскошно, конечно. поклон автору и артеру, оно - божественно)
-
-
18.12.2011 в 08:59michi-san, да чтоб вам книжки писать. Нет, я серьёзно, не у всякого печатаемого автора такое захватывающее повествование встретишь. И главное рейтинга высокого вроде и нет, а такое ощущение, будто он есть =)
-
-
18.12.2011 в 11:53ну, про то, какой шикарный арт, я тебе уже все уши прожужжала, но повторю еще раз )))
michi-san,
ыыы еще раз
-
-
18.12.2011 в 12:13-
-
18.12.2011 в 18:26Просто зашкаливающие эмоции, и картинки сами мелькают перед глазами как будто фильм смотришь))
И арт, и фик очень атмосферные и вкусные))
-
-
18.12.2011 в 19:02часовые механизмы меня заводят
tindu,
ты ангел вдохновения
Marvira, спасибо, это фик подходит к арту все-таки)) без арта бы ничего-ничего не было))
gloriaskott, каким ветром тебя сюда занесло, боже
спасибо огромное)
Maginur, мало - потому что автор какашечка, не умеющая писать нормальными человеческими фразами
andre;, не виноватая я! это все арт)) пусть тинду за новый маникюр платит, она всему виной
спасибо) лучше на "ты")
стыд-и-срам, ой) спасибо огромное, вы меня здорово смутили)
Fly!,
.Сальери, спасибо
Котокто, спасибо, я не зря пересматривала "wanted" незадолго до
-
-
18.12.2011 в 22:56Этот Михаэль затмил весь белый свет.
Автор, артер, я Вас...я Вам...да я...ну Вы поняли.
-
-
18.12.2011 в 22:58-
-
19.12.2011 в 00:45-
-
19.12.2011 в 01:42Арт вне всяких похвал. Мастерски выполнено
-
-
20.12.2011 в 22:44Pepelroza, благодарю.
-
-
20.12.2011 в 22:54но очень крутая))
я прям так ярко это все увидела... ммм...