Ты боишься и поэтому хочешь уснуть назад. А надо проснуться вперёд. ©
Название: Mirage
Артер: alexandra bronte
Автор: Спящий человек
Жанр: drama
Рейтинг: G
Персонажи: Майкл, Джеймс
Размер: около 2700 слов
Предупреждения: АУ, ООС (хотя какие в РПС-фике реальные характеры?)
Дисклеймер: любое совпадение имен персонажей с реальными людьми носит случайный характер
читать дальшеУ Майкла очень болела голова: шумное кафе, толпы людей, заказывавших себе еду, смеющихся, радующихся каждому глотку и кусочку, как будто здесь подавали амброзию, улыбчивый персонал, всем своим видом готовый угодить, убедить клиента в правильности сделанного им выбора — всё это только добавляло неприятных ощущений.
Майкл не любил Город Ангелов, он казался ему слишком... слишком по всем параметрам, от людей с затравленной надеждой, затаившейся в глубине глаз, до местности, пестрившей знаками о несбывшихся желаниях, не видимых толпе, а только лишь намётанному глазу человека, прошедшего весь этот путь, но успешно. Шумный, бесполезный, кичащийся славой и именем — буквально всё в этом городе убивало истинное, несовершенное. Если бы кто-нибудь из этих людей обнажил своё настоящее лицо — алчущее славы, денег и власти над остальными — Майкл, может, и усмехнулся, как он умел, страшно для непривыкшего, забавно для знакомого.
- Могу я присоединиться? - бесцветный голос, больше подходящий бледной тени, нежели человеку, разорвал шумно-радостно-спесивую атмосферу, законсервировавшуюся вокруг Фассбендера, внося слабый привкус разочарованности и усталости, только возведённых в абсолют. Словом, более присущий живому мертвецу.
- Не занято, - кивнул на стул напротив Майкл, не скрывая ни раздражения, ни отвратительного состояния: голова стала будто болеть меньше, но от этого было ещё гаже.
Боль можно было терпеть — она служила слабым, но своевременным оправданием отвратительного нрава, иногда пробивавшего себе путь на поверхность. Без неё всё легче осознавалась собственная озлобленность, умело маскировавшаяся под модный нынче реализм в суждениях.
Майкл Фассбендер как никто другой знал цену славе, успеху и деньгам, он сам прошёл весь этот путь, от неизвестного, пишущего под невыразительным псевдонимом в разные средние журналы журналистишки, до раскупаемого писателя. Автора, как его называла читательская среда, иногда выдававшая что-то вроде «в ваших произведениях, как ни в каких других показана изнанка жизни и чувств» и «реалистичность ваших книг покоряет». Майкл знал, что стоит только найти пару ниточек, за которые толпа с удовольствием дёргается сама, то можно легко стать любимым ею.
- Пустые люди, - всё так же бесцветно пробормотал незнакомец по ту сторону стола, помешивая светло-зелёную воду в белой чашке, сидя вполоборота к улице и равнодушно рассматривая проносящихся мимо них жителей LA и туристов.
Он был невероятно бледен, скучен и выглядел так жалко, что даже не хотелось задавать приличествующих ситуации вопросов; Майкл и не стал.
Незнакомец посмотрел на Фассбендера — весьма неожиданно — и, невыразительно приподняв уголки губ в подобии улыбки, достал из кармана непрозрачный флакончик с еле слышно из-за шума толпы гремящими... таблетками, наверное. А потом, не глядя ни на Майкла, ни на флакон, наощупь высыпал себе в ладонь — рост Фассбендера позволял это увидеть — всё содержимое, и впрямь оказавшееся таблетками.
И изящно-безжизненным движением поднёс руку ко рту.
«Твою мать!» - пронеслось в голове у Майкла одновременно с тем, как он вскочил с сиденья стула и выбил горсть белых кругляшей, весело заскакавших по полу.
- Совсем крыша съехала? - озлоблённо поинтересовался он, притягивая неудачливого самоубийцу за ворот белоснежной рубашки, сминая чистый воротничок. - Головой подумал: что скажут люди в форме, когда приедут на место вызова? Спросят, кто сидел рядом, почему никто не уследил и прочее. Вали домой, ложись на постель и умирай сколько тебе влезет.
Посетители шумели всё громче и громче, боль в голове нарастала, застилая глаза тёмной мутью, засыпая в уши песок... Дурацкая привычка анализировать, запоминать и видеть больше, чем остальные заставила Майкла зафиксировать в памяти равнодушные синие глаза и сладковатый запах, тонко доносящийся от ровно уложенных волос, прежде чем он отпустил воротник незнакомца и сел обратно, откинувшись на неудобную спинку.
Когда Фассбендер убрал ладонь с лица и открыл глаза, человека напротив уже не было.
У Майкла раньше были в списке знакомых люди с покорёженной психикой и все они плохо кончали. Особенно в LA. Кое-кто спивался, кто-то подыхал в подворотне от передоза, некоторые переезжали и терялись из виду, а потом слали э-мейлы с просьбами. Так, по старой дружбе, к одной же когорте принадлежали раньше. Творческих людей.
Но никто не пытался окончить жизнь самоубийством на глазах у Майкла, сидя за столиком в кафе.
На сорок второй East street не было никого, подходившего под изображение, запечатлевшееся у Фассбендера в памяти, хоть он и вглядывался в каждого мимопроходящего, изредка делая по глотку чёрного, уже слабо пахнущего кофе, поданного официанткой пять минут назад. Уборщик, который бы смёл таблетки в белую кучу, так и не появился. Майкл одним глотком допил оставшееся в чашке и, бросив последний взгляд на стул напротив, вышел с территории кафе.
Лос-Анджелес не был для Майкла городом мечты, но он идеально подходил для написания основы, ключевых реплик и характеров. Ноутбук справа, монитор телевизора впереди, на котором разыгрывалась очередная история любви, журнальный столик со стопкой периодики и пачкой сигарет слева — ближайшее окружение Майкла на две недели, в течение которых он должен будет заложить основу нового романа. И если ему удастся снова написать о человеке, с расколотыми иллюзиями — Фассбендер презрительно хмыкнул, — то редактор будет на седьмом небе. Не такие уж и лёгкие деньги, как полагали его отец и мать, за нелёгкое дело — угодить людям. Творчество, целиком и полностью зависящее от толпы необразованных «ценителей». Это уже стало привычным. Успело стать.
«Пустые люди», - вспомнил Майкл, невольно усмехнувшись.
Безумный самоубийца был прав, большинство людей вокруг пыталось заполнить пустоту внутри себя чем-нибудь близким их полной порока душе, и чем больше секса, смерти и иллюзий они видели вокруг себя, тем лучше им становилось. Потенциальные «зомби», ведомые властью, желаниями и миражами, не желающие видеть большее за сказанным.
Не все. Но большинство.
А в этом мире людям свойственно присоединяться к толпе, потому что только она имеет вес. Вес, который легко переместить на другую чашу весов.
Но Майкл Фассбендер писал не об этом, а, значит, идею следовало смягчить, придать ей блеск ночного города, стекла тублерса и льющегося тёмного пряного виски.
Слова строчками забегали по монитору придвинутого ноутбука; за окном, в темноте вечера горели огни баров и фонарей, слышался пьяный и завлекающий смех.
- Ты снова здесь? - удивился Майкл, усаживаясь на стул из гнутых трубок, откидываясь на спинку и шаря по карманам пиджака в поисках зажигалки.
- Тут не курят, - бесцветно заметил тот самый самоубийца-неудачник, кивая в сторону бара.
Фассбендер мысленно чертыхнулся и затолкнул зажигалку обратно под бумажник, человек напротив мимолётно скользнул по нему взглядом и снова уставился на проходящих мимо людей, сидя неестественно неподвижно. Майкл щёлкнул пальцами, чарующе, как мог, улыбнулся официантке, заказал кофе, и, уже не стесняясь своего интереса, начал рассматривать почти-незнакомца. Бледный, с тёмными волосами, в хорошем костюме, кажется, том же самом, что и в прошлый раз, и безжизненностью во всём: от расположения рук до взгляда. Пустой. Манящий своим безумием. Безусловно привлекательный, вот только Майкл не был любителем подобного.
- Прощаться с жизнью здесь тоже не разрешено, - заметил он в ответ, поворачиваясь лицом к улице, устраиваясь поудобнее — кофе можно было спокойно подождать.
Человек напротив молчал минут пять-семь, Фассбендеру даже успели принести заказ: он кивнул официантке и снова отвернулся от остальных посетителей, но уже держа в руке чашку. Наконец, тот ровно, безлико произнёс:
- Здесь есть многое, что запрещается, - и посмотрел на Майкла, уже не вскользь, а довольно долго, будто глядел на временное препятствие взгляду, без интереса, но устало и с тенью раздражения.
Фассбендер хмыкнул, отмечая справедливость высказывания, и отпил ещё глоток, позволяя себя рассмотреть и усмехаясь в ответ. Его сосед отставил от себя блюдце с пустой чашкой — странно, что Майкл его раньше не заметил, - и чуть повернулся в сторону от толпы, невыразительно, но изящно, даже чуть женственно, поднося руку к волосам, мимолётно касаясь виска.
- Новая книга? - неожиданно спросил он, и Майкл уловил в его голосе нотки любопытства.
«Забавно», - протянул он про себя, вдыхая аромат всё ещё горячего кофе.
- Да.
- И о ком же? - осведомился тот и всё также внезапно протянул ладонь. - Джеймс. Джеймс Макэвой.
Фассбендер принял её и, чувствуя тепло мягкой кожи и едва заметное биение пульса под ней от слишком сильного рукопожатия, ответил:
- О пустых людях. Твоя вина, Джеймс.
Джеймсу был безразличен майкловский широкий оскал: он приподнял уголки губ в вежливом подобии на улыбку и снова опустил руку, позволяя ей безвольно вытянуться вдоль тела.
- Надеюсь, - проговорил он, уже не глядя в сторону Фассбендера, - что она будет не менее успешна.
Официантка мягко, ненастойчиво коснулась плеча Майкла.
- Прошу прощения, ваш счёт.
Он полез в карман за бумажником, вытащил оттуда пару купюр, стоимость которых включала в себя и чаевые, и уже было вложил их в папку с чеком, как заметил, что место напротив освободилось. Майкл обернулся, посмотрел по сторонам, даже приподнялся, чтобы иметь лучший обзор, но Джеймса не было видно.
Официантка уже отходила, как Фассбендер вздохнул, желая спросить, не заметила ли она, куда ушёл его сосед, но остановился.
Во-первых, он знал его имя. Во-вторых, последние минут десять Джеймс казался ему живее, чем раньше.
«В-третьих» Майкл вспомнил только на подходе к дому: белое блюдце Макэвоя тоже исчезло со стола.
Если бы Майкл верил в судьбу, то он бы адресовал причинность этих совпадений ей, но он был в первую очередь прагматиком, поэтому встреча с Макэвоем в парке поставила под сомнение кажущуюся безжизненность последнего.
«Сталкер?» - удивился про себя Фассбендер, но решил не торопить события: Джеймс его будто не замечал.
Он бродил по дорожкам, изредка разводя полы пиджака в стороны, и шагал так мягко, перекатываясь с носка на пятку, что даже не тревожил дорожную пыль. Не смотрел по сторонам, только под ноги, и даже не уловил, как подошёл Майкл, уставший сидеть на одном месте и просто наблюдать.
- Тебе что, совсем нечего делать? - серьёзно спросил он остановившегося Джеймса, глядя на его безразличную к происходящим в окружающем мире событиям физиономию.
Макэвой дёрнул плечом, будто отгонял надоедливо жужжащую муху.
- Мне не дали уйти, но с чего я должен был оставлять здесь дела?
Фассбендер промолчал.
Где-то дальше зашумели своей листвой ветки деревьев, по небу проносились сероватые облака, тени которых пересекали дорожку то тут, то там. Голова у Майкла снова заболела, охватываясь болью, словно бочка обручем, по вискам и лбу, пульсируя; каждый звук гулко отдавался жалким подобием эха и новым ударом боли. Ему было не привыкать, но, видимо, выражение ощущений на лице заставило Макэвоя посмотреть на него внимательнее. Взгляд скользил от нахмуренных бровей к складке у носа, шёл выше, опускался, и Майкл чувствовал его, как прикосновение. Такое невесомое, нечеловеческое.
Безжизненное, изучающее. Он закрыл глаза.
Сколько слов он мог подобрать к Макэвою? Сколько из них могло бы быть одинаковыми?
- Ты долго ещё будешь здесь стоять? - толкнул его проходящий мимо парень, нагловатый, но уже наученный жизнью в той мере, в какой это полагается молодым.
Тоже, в будущем, пустой.
Майкл открыл глаза, уже подозревая, ожидая подтверждения...
Макэвоя рядом не было, только новый порыв ветра зашумел покрытой пылью листвой.
Если бы Майкла спросили, чего он ожидает от судьбы, идя в то же кафе, что и раньше, он бы сказал, что ничего. Джеймса напротив, возможно.
Кофе безнадёжно остыл, официантка — другая, Майкл пересел в угол, - уже подходила и оставляла на его столике всё новые белые чашки на белых блюдцах.
Вот какого чёрта, а?
- Ты говорил, что будешь писать о пустых людях, - Джеймс уже занял место, но, в отличие от прошлых встреч, не вполоборота к толпе.
Майкл нахмурился и грохнул о стол чашкой, которую взял за мгновение до вопроса, он уже начал немного уставать от ожидания. Джеймс равнодушно проводил взглядом каплю потёкшую по боку, скатившуюся до блюдца и охватившую тёмно-коричневой каймой часть основания. Он был во всё том же неизменном костюме, выглаженном, чистом, без пыли и следов неаккуратного завтрака или ланча. Он был таким же, Джеймс Макэвой не менялся, как люди вокруг: не набирал пыль на дорогие кожаные туфли, не сминал воротник рубашки, не пачкал руки чернилами и едой. Наверняка, его волосы пахли так же, как и тогда, в их первую встречу. Сладковато, знакомо, но неопределимо.
Видимо, у него было аллергия или что-то вроде на Макэвоя, на его неизменность, потому что череп снова начал становиться мал для своего содержимого.
Майкл просто кивнул, соглашаясь. Джеймс отвернулся.
Толпа вокруг расходилась, сходилась, этакими большими волнами, катилась по улицам, сталкивалась людьми на перекрёстке.
Шум тоже добавлял головной боли.
- Не ошибись в том, кто действительно пуст.
- Я знаю то, о чём пишу.
У Майкла накопились вопросы, их было немного, но их хотелось задать как можно быстрее, пока этот сукин сын не ускользнул. Не отводя от него взгляда, Майкл потянулся к следующей чашке.
И промахнулся.
Кофе был холодным, тёмным, и окунать в него пальцы Фассбендеру не желалось ни при каких обстоятельствах. Он зашипел, вытирая руку бумажной салфеткой, протянутой Джеймсом, и думал, почему тот не сбежал, как обычно.
- Куда ты уходишь? - спросил он, сминая салфетку и заталкивая комок на узкую каёмку блюдца..
Джеймс не ответил.
Он исчез.
В своей жизни Фассбендер видел многое, что разрушалось от одного прикосновения к его тайне. Макэвой был сродни призраку: он появлялся тогда, когда хотел, уходил, когда его не видели. Это здорово раздражало, особенно когда Майкл отвлекался на ерунду вроде салфетки, а потом выяснялось, что неуловимый Джеймс уже сбежал. Вот только Фассбендер не пил настолько много, чтобы галлюцинировать, а на всё прочее, кроме излюбленных сигарет, у него во время работы было строгое табу.
Так куда же девался этот Макэвой?
- Джесси, - телефон под ухом разразился серией переливчатых звуков, она что-то говорила, но Майкл как раз перекладывал мобильный поудобнее.
Щелчок зажигалки и первая затяжка сопровождались быстрым говором Джессики, которая интересовалась, какого чёрта некоторые будят своих друзей так рано в воскресенье — Майкл взглянул на часы, стрелки показывали пять утра.
- Ты же всё равно не спишь, - мягко усмехаясь, заметил Майкл и продолжил. - Джесси, найди мне человека. Джеймс Макэвой, живёт тут, в LA.
- Дорогой, у тебя других проблем нет? Питер уже ждёт не дождётся хотя бы оглашения основного конфликта.
- Передай ему, что вышлю по почте. Так что там с Джеймсом?
Джессика вздохнула по ту сторону трубки.
- Да найду я твоего, как ты сказал, Макэвоя? Шотландская фамилия, - отметила она и повесила трубку.
Майкл прищурился — утренний, тусклый из-за смога свет раздражал.
Ноутбук подмигивал лапочкой, говорившей об исчерпании энергии внутри аккумулятора. Фассбендер прошипел что-то нецензурное, затянулся ещё раз, потушил сигарету и пошёл искать зарядное устройство. Потерять сделанную работу ему не хотелось.
Фассбендер дремал на диване, когда зазвонил телефон, настойчиво оповещая о желании редактора с ним переговорить. Майкл потянулся, вставая, взял было мобильный, но тут заметил в окно знакомую фигуру внизу, на улице.
- Джеймс? - Макэвой его не слышал.
Звонок начинал сверлить виски, Джеймс свернул за угол: миг и его уже нет. Майкл нажал на кнопку вызова и услышал знакомый голос Питера.
- Твою мать, - пробормотал Фассбендер, опускаясь на диван и выслушивая новую порцию требований. - Да, Питер, всё есть. Название? По почте вышлю, вместе с началом.
Джеймс шёл так, как будто ни он никого не замечал, ни проходящие под окнами майкловой квартиры люди — его. Как бродил в парке, как сидел в кафе, оторвано от общества. Так кто же был этот чёртов Макэвой?
Но кем бы он ни был, Майкл знал, как его найти.
Кафе ещё не было открыто, но Джеймс и вправду стоял там, рядом со столиками и глядел вниз, на асфальт. Такой же, как и в их первую встречу, как и во все последующие. Заслышав шаги Фассбендера, он поднял голову и посмотрел на него впервые с неподдельным интересом.
- Джеймс, - попытался что-то спросить Майкл, но тут Макэвой улыбнулся, радостно и открыто, и все мысли вышибло из головы. Где-то позади раздался звонок его телефона, но так глухо, будто проходил сквозь подушку.
- Джеймс, - снова позвал он Макэвоя, но тот уже перевёл взгляд на асфальт, а потом раскинул руки и рухнул вниз.
Он же не брал с собой мобильный. Он же...
Головная боль вернулась.
- Джеймс! - заорал Майкл и вскочил с дивана в своей квартире. В окно лился всё тот же тусклый свет и просачивались звуки города. Телефон звонил рядом, на дисплее высвечивался номер Джессики. Майкл отдышался и нажал на кнопку приёма звонка.
- Уж не знаю, кто тебе представился этим именем, но никакого Джеймса Макэвоя в LA нет. И в окрестностях тоже.
- Спасибо, Джесси. Я уже понял.
В пропущенных звонках последним был номер Питера.
Майкл сидел в кафе, на часах было семь утра, и оно только что открылось. Лос-Анджелес слабо шумел совсем рядом, стул напротив пустовал.
- Простите, - дотронулась до его плеча подошедшая официантка, - вы опять уснули?
Майкл повернулся к ней и увидел участие на миловидном лице. Значит, он видел сны? Простое объяснение, но самое логичное. Усмешка скользнула по его лицу.
- Нет, я просто задумался. Принесите кофе, пожалуйста.
Джеймса - миража, иллюзии - не было. Не существовало.
Но его можно было создать. Город Ангелов чаще преподносил сюрпризы гораздо неприятнее.
Ноутбук ждал Майкла дома.
-
-
06.12.2011 в 12:22мы подумаем
-
-
06.12.2011 в 12:25-
-
08.12.2011 в 12:40-
-
08.12.2011 в 13:18Никто из нас не очаровательная лапочка
-
-
14.12.2011 в 11:42Если бы она была темная, я бы даже скорее всего изменила автору, чьи обои стоят у меня уже года полтора, и поставила бы ее на раб.стол))
А еще она, как мне кажется, изначально дает настроение ангстовое немного))) Хотя это может в сочетании с текстом...
Вот тут очень хорошо сошлись арт и текст, я считаю)
Поднимающийся из глубины, хотя я еще в самом начале догадалась, что Майклу Джеймс глючится, было оч интересно читать) и отслеживать сигналы-звоночки, которые указывают на то, что Джеймс - игра воображения.
Только за Майкла так обидно-обидно в самом конце стало(
Что аж захотелось какого-нить розового слона подаритьМне кажется, текст замечательно друг другу подходят, спасибо команде за них)))
-
-
14.12.2011 в 15:44Мне понравилось их протаскивать из фрагмента в фрагмент.
Только за Майкла так обидно-обидно в самом конце стало(
Что аж захотелось какого-нить розового слона подаритьМожно было бы продолжить, чтобы он встретился с реальным Джеймсом, но только думаю, это будет перебор со штампами.
Спасибо.
-
-
24.12.2011 в 03:25но разгадка оказалась гораздо... романтичнее что ли. Люблю истории про писателей, а это очень хорошая история, спасибо))
-
-
24.12.2011 в 13:43Ну, скажем, вы не далеко ушли от истины.
-
-
24.12.2011 в 15:14-
-
24.12.2011 в 17:03Мираж.
Спасибо за отзыв.